Золотой поезд - Страница 20

К оглавлению

- Почему вы разговариваете с арестованным? - быстро спросил кто-то.

Боец вскочил.

- Виноват, товарищ Ильин. Ведь это машинист…

Ильин хотел что-то сказать, но к нему подбежали:

- Охрана и прислуга поезда арестованы!

- Прекрасно. Начинаем погрузку.

Ильин ушел. Боец посмотрел на машиниста и погрозил ему пальцем.

- Смотри, не болтай больше.

Машинист кивнул.

…Филиппов таскал мешочки и складывал их у последнего вагона. Иванов подхватывал и закидывал в тамбур. Работа шла быстро. Вдруг Филиппов услышал слабый звон. Он нагнулся и нащупал развязавшийся мешочек. Ругая себя за неосторожность, Филиппов подал его товарищу.

- Положи этот мешок отдельно, - попросил он.

- Зачем?

- Ну, просят тебя.

- Ладно, ладно, - согласился Иванов,- только давай быстрее. Видишь, все уже почти погрузили.

Филиппов исчез в лесу и вновь вернулся, с трудом неся три мешка.

- Все.

- Славу богу! А то мы последние. Ну, давай мешки и лезь сюда.

Филиппов подал, но в вагон не поднялся, а присел на корточки и стал лихорадочно шарить по земле руками. Вдоль состава быстро прошел Мате. Послышалась команда:

- По вагонам!

Коротко свистнув, поезд медленно двинулся с места.

- Ну давай же, давай скорее! - кричал Иванов все еще сидящему на корточках товарищу. А тот будто не слышал.

Наконец Филиппов вскочил и бросился вслед за поездом.

- Ох, и глупый же ты человек! - покачал головой Иванов, когда он вскочил на подножку. - Ведь чуть не остался.

- Сам ты глупый, - беззлобно отозвался Филиппов. Он вытащил из кармана несколько монет и осторожно сдул с них землю и травинки.- Видал, - протянул он Иванову ладонь. Это, небось, не хозяйское золото. Где тот мешок, который я отложить просил?

- Вот он.

Филиппов осторожно одну за другой опустил в мешочек монеты и крепко завязал его.

- Дай, пожалуйста, закурить, - повернулся он к Иванову. - Я вроде бы кисет выронил, когда монеты эти искал, а поднять некогда было.

- На, возьми мой, - сказал Иванов. - Бери совсем.

- А ты как же?

- Да у меня еще есть, - солгал он. - И ты не откажешь, если попрошу табачку. Верно?

20

Ильин и Марков вошли в служебный вагон.

- Мы, пожалуй, здесь разместимся,- кивнул Ильин на крайнее купе.

- Мне все равно, - отозвался Марков.

Он выглядел совсем больным - сказались волнения последних суток.

«Не стоило ему ехать с нами, - подумал Ильин, сочувственно глядя на посеревшее лицо Маркова. - Ведь он немолод, и здоровье подорвано».

- Устраивайся, Петр Иванович, - мягко сказал он, - отдыхай. А я пойду познакомлюсь с начальником поезда.

Марков поморщился.

- И охота тебе со всякой колчаковской мразью разговаривать? Арестуй его и все.

- Да, так и сделаю. Надо только допросить и выяснить кое-что о санитарных поездах, чтобы на каком-нибудь пустяке не провалиться.

Ильин открыл дверь соседнего купе. Начальник поезда встал ему навстречу, одернул китель и, сверкнув из-под пенсне серыми молодыми глазами, спокойно сказал:

- Налет на санитарный поезд является нарушением международных норм. Поэтому я…

- Протестуете?

- Да, протестую.

Ильину понравился этот молодой спокойный офицер с интеллигентным лицом. Он заколебался в своем решении немедленно арестовать его.

- Вы правы, доктор, -сказал Ильин.- Мы нарушили международные нормы. Но разве все, что делает ваше командование, не является нарушением простых человеческих норм?

По лицу офицера пробежала тень.

- Прошу не агитировать меня. Я ваш пленный, и поступайте так, как следует поступать с пленными. А действия господина Колчака меня не касаются. Я только врач и обязан делать то, что делают врачи всюду, независимо от того, в каком лагере они находятся… Если позволите, после обыска я захвачу свои личные вещи. Они вот тут, - он указал на небольшой аккуратный портфель. - Прошу проверить. Здесь нет ни оружия, ни чего-либо другого, интересующего вас.

- Где вы учились? - вдруг спросил Ильин.

- Взят в армию с четвертого курса Петроградского психоневрологического института, - ответил офицер.

- А меня исключили с третьего курса горного. Так что мы коллеги. Моя фамилия Ильин.

- Лунев, - слегка поклонился офицер.

Ильину все сильнее нравился этот офицер.

И колебался он недолго.

- Господин доктор, - он встал, подчеркивая этим значимость своих слов, - вы останетесь здесь и будете делать то же, что делали до сих пор.

- Простите, не понимаю.

- Вы останетесь начальником поезда. Нам надо как можно ближе подойти к линии фронта. Красные кресты вашего поезда служат надежной защитой, а большие потери колчаковской армии - гарантией скорейшего продвижения. Вот все, что я могу сообщить. И вы не станете нам мешать.

Серые глаза врача прищурились в усмешке.

- А вы не боитесь, что на первой же станции я вас выдам?

- Мы постараемся принять меры, - ответил Ильин. - И, кроме того, мне кажется, вы этого не сделаете.

- Почему? Или вы так уверены в себе?

- Я не очень уверен. Но, очевидно, вы уже начали понимать обреченность тех, кому служите, и безнадежность дела, которое они затеяли… Повторяю, вы не пленный. Вы можете свободно ходить по всему поезду, я дам распоряжение часовым.

- Благодарю вас, - ответил Лунев, - мне Этого не надо.

Ильин вернулся в свое купе.

- Слушай, Мате, - он передал ему свой разговор с Луневым. - Но, может быть, я ошибаюсь? Может, напрасно я его не изолировал?